История Павловского дворца. Часть 1

В жемчужном ожерелье дворцово-парковых ансамблей Ленинграда Павловск — самый молодой. «Павловское начато строить в 1777 году» — так гласит золоченая надпись на чугунной доске камен­ного обелиска, установленного в память основания Павловска на бе­регу реки Славянки в 27 километрах от города на Неве.

Высокое художественное совершенство дворца и парка ставит Павловск в ряд выдающихся памятников мирового значения.

«Наилучшим памятником совершенно целостного вкуса является Павловск. Изысканный выбор художественных произведений дворца составляющих его обстановку, в связи с замечательной отделкой, делает из Павловска памятник, равный которому мало можно найти в Европе», — писал о выдающемся художественном значении Павловска первый нарком просвещения А. В. Луначарский. Он же, анализируя художественные достоинства Павловского парка, отмечал: «Прелесть Павловского парка непередаваема. Его особенно надо беречь».

Исключительность Павловска заключается еще и в том, что дво­рец и парк не переделывались при последующих владельцах. Это и сохранило единство художественного стиля, авторский замысел зодчих.

Павловский ансамбль возник в период расцвета русского класси­цизма, когда видные мыслители того времени рассматривали искусство как средство разумного преобразования общества.

Талантливые зодчие, скульпторы, художники в создании и оформ­лении павловских построек стремились воплотить самые передовые художественные идеалы своего времени. Вот почему сооружения Пав­ловска отличаются высоким совершенством и ясностью форм.

Павловск создавали вместе с талантливыми зодчими России архи­текторы разных стран. Каждый из них принес с собой то лучшее, что дала культура его родины, и каждый из них щедро использовал бога­тые традиции русского зодчества. Это было тем объединяющим нача­лом, благодаря которому огромные по площади парк и дворец пора­жают необыкновенной слитностью частей и целого, непревзойденной ансамблевостью, словно созданной на одном дыхании одним мастером.

Пятьдесят лет (1777—1827 гг.) строили и совершенствовали дво­рец и парк в Павловске известнейшие мастера прошлого: архитекторы Ч. Камерон, В. Бренна, Д. Кваренги, А. Н. Воронихин, К. Росси; художник-декоратор П. Гонзаго; живописцы А. Мартынов, Д. Скотти, Я. Меттенлейтер; скульпторы Ф. Г. Гордеев, И. П. Мартос, М. И. Коз­ловский, В. Н. Демут-Малиновский и тысячи безымянных русских умельцев и безвестных крепостных работных людей.

Павловск дважды был местом ожесточенных боев гражданской войны, Утром 29 октября 1917 года город заняли отряды Краснова и Керенского, однако, на следующий день были выбиты из него.

Осенью 1919 года при наступлении на революционный Петроград белогвардейского генерала Юденича Павловск был снова захвачен бе­лыми. После продолжительного боя красногвардейцам удалось выбить Юденича за пределы города.

Погибших при штурме похоронили с почестями в братской могиле на Па­радном поле в конце Тройной липовой аллеи Павловского парка.

На гранитном пьедестале памятника в 1935 году была высечена надпись: «Вечная память героям, павшим в борьбе за дело пролетар­ской революции».

Отгремела гражданская война. И музей смог наконец открыть свои залы. Дворец стали посещать тысячи экскурсантов.

В 20-30е года огромное количество экспонатов музея были выставлены на продажу на внутренним и зарубежном антикварном рынке. Вырученные деньги должны были пойти на восстановление народного хозяйства.

В предвоенные годы Павловский дворец-музей посещали более 100 тысяч экскурсантов в год.

С первых дней Великой Отечественной войны в Павловске нача­лись работы по консервации музейных ценностей. В то время как в городе строили оборонные сооружения, в парке рыли противотанковые рвы. Работники музея снимали парковую скульптуру с пьедеста­лов и в специальных футлярах зарывали в землю. Места «захороне­ния» засеивались травой, чтобы они были незаметны. Это спасло цен­нейшие бронзовые статуи района Старой Сильвии и мраморные итальянские статуи у дворца на Больших кругах. На мраморном плече статуи «Мир», перед тем как ее закопали, рабочие сделали карандаш­ную надпись: «Мы вернемся и найдем тебя, Мир!»

В 1941 году, в первые месяцы Великой Отечественной войны, Египетский вестибюль был своеобразным эвакопунктом для вывозимых из дворца музейных ценностей.

Все остальные многочисленные выходы из дворца были закрыты и опломбированы. Расположение вестибюля позволяло вносить в него подготовленные к отправке ящики с музейными ценностями из всех музейных анфилад. Здесь проверяли и надежность укладки вещей, и наличие в них паспортов с перечнем предметов и их инвентарными номерами; подписанные упаковщиками и хранителями ящики накры­вали дощатой крышкой, после чего, в соответствии с паспортом, па них проставляли шифр и номер ящика. А затем этот бесценный груз на машинах доставляли к железной дороге, где уже в бронированных вагонах он продолжал свое путешествие в глубь страны — вначале в Новосибирск, затем в Сарапул. Последнюю партию (очередь) му­зейных ценностей, когда железнодорожные пути Павловска были уже разбомблены, отправили машинами и даже лошадьми в Ленинград, в подвалы Исаакиевского собора.

В первую очередь увезли всю художественную бронзу, ценные кар­тины, почти весь фарфор и уникальные образцы мебели, которые были тщательно упакованы, чтобы не испортились хрупкая резьба, по­золота и ценная обивка с вышивками. Позднее удалось вывезти по нескольку образцов от каждого мебельного гарнитура (диван, два кресла, два стула). Труднее было эвакуировать люстры — их разби­рали и упаковывали по частям.

Во дворце были сняты с петель все двери с художественной резь­бой или бронзовой отделкой. Их укладывали вдоль стен, укрывали мешками с песком или с сеном, чтобы сохранить от осколков снаря­дов; все окна музейных залов были закрыты снаружи толстыми ставнями. Дворцовую мебель перенесли в залы первого этажа, чтобы при необходимости ее можно было быстрее эвакуировать.

Более двенадцати тысяч уникальных предметов было вывезено из Павловского дворца научными сотрудниками музея.

Музейные залы центрального корпуса с сентября 1941 года заняли немцы. При наступлении холодов сразу же были изувечены все цен­нейшие декоративные камины дворцовых залов при попытках исполь­зовать их для отопления дворца, разбиты их мраморные и выполнен­ные из других пород ценного камня обрамления, во всех надкаминных зеркалах были пробиты дыры к дымоходам, чтобы пропустить через них коленчатые жестяные трубы от железных печек, приставленных к каминам. Большая часть золоченых бронзовых каминных украшений была варварски выворочена и похищена.

Южный служебный корпус дворца приспособили под офицерский госпиталь.

На паркетах комнат первого этажа северного служебного корпуса были сооружены стойла. Здесь находилась конюшня. В верхних эта­жах этого же корпуса размещались казармы.

По свидетельству очевидцев, за три дня до освобождения Павлов­ска Советской Армией над дворцом появился дым пожара. При отступлении немцы подожгли не только жилые дома города, но и дворец, заложив большое количество фугасов и мин в его корпуса. Пожар длился несколько дней.

Невозможно измерить ущерб, который был нанесен худо­жественному ансамблю Павловска. На территории парка было выруб­лено 70 тысяч деревьев, мосты и плотины взорваны. Была выведена из строя сложная мелиоративная сеть парка, и ему грозило заболачивание.

Оккупация Павловска продолжалась с 17 сентября 1941 года по 24 января 1944 года.

Когда 24 января 1944 года наши войска освободили Павловск, на центральном корпусе дворца уже не было венчающего его купола и перекрытии. От купола остался только опаленный огнем кирпичныи остов барабана, а поддерживавшие его шестьдесят четыре колонны рухнули вниз вместе со сгоревшими деревянными стропилами. Лишь часть из них уцелела. Эти наклоненные в разные стороны колонны могли ежеминутно упасть. Стены дворцового фасада зияли черными провалами оконных проемов, и по черным языкам копоти над ними можно было судить, с какой силой бушевал пожар внутри дворца.

«Подвигом века» часто называют восстановление дворца-музея в Павловске, оценивая результаты и масштабы выполненных в нем реставрационных работ.

Однако стоит отметить и опыт­ных музейных сотрудников, которые помогали с эвакуацией и хранением предметов дворца. Среди них были Г. Д. Нетунахина, 3. М. Скобликова, супруги Кучумовы, которые хранили музейные цен­ности в Новосибирске. В Сарапуле о сохранении музейных вещей заботились И. Д. Карпович, Т. В. Баженова, М. В. Дергачева и В. В. Лемус, В Ленинграде, в подвалах Исаакиевского собора, в тече­ние всех девятисот дней блокады в условиях города-фронта заботились о музейных ценностях С. Н. Балаева и И. К. Янченко из Гатчины, Е. Л. Турова из Пушкина, М. А. Тихомирова из Петродворца и 3. А. и Н. В. Вейсы — из Павловска.

В тяжелых условиях блокады музейные работники помимо почти непосильного труда по сохранению сокровищ русской культуры вели большую патриотическую работу по пропаганде славы русского ору­жия, проводили беседы о культурных ценностях Ленинграда, читали лекции на предприятиях, на кораблях Балтфлота, в воинских части и выезжали на передовую линию фронта, участвовали в оборонных работах, дежурили с бойцами МПВО. Под руководством Государ­ственной инспекции охраны памятников Ленинграда, возглавляемой тогда Н. Н. Белеховым, они посещали квартиры, где имелись ценные коллекции мебели, картин, гравюр, книг; обмеряли, фотографировали и приобретали эти коллекции, которые особой грамотой принимались под государственную охрану. Многие из этих предметов вошли затем в коллекции наших дворцов-музеев, восполнив утраченное. Организо­вывали выставки в клубах и Домах культуры, были составителями экспозиций Музея обороны Ленинграда. Ни на один день не прекра­щалась в подвалах Исаакиевского собора научная работа музейщиков.